Два эпиграфа.

Первый – высказывание о людях, которые привыкли «заедать» эмоциональные проблемы.

«- В их психике есть механизм, который переводит ощущение «мне плохо» в ощущение «я жирная».

Поссорилась с мужчиной, на работе проблемы, дети не слушаются, поймала свое отражение в зеркале и пришла в ужас: «О боже, я жырная свинья!» Тут же рождается план действий: сажусь на диету. Конвертация произошла: думаешь уже не о работе или детях, а о том, как похудеть. Если спросить девушку, которая объелась на ночь мороженого после ссоры со своим мужчиной, в чем ее проблема, она ответит что проблема в ее обжорстве и лишнем весе.»

Второй – вообще о такой вещи, как чувство вины.

— Чувство вины, как полагают те, кто с ним много работал, это ширма, плотная и неотодвигаемая, за которой тот, кто чувствует вину, прячет то, с чем не хочет или не готов сталкиваться.

Абсолютно каждый человек знает свое постоянное чувство вины (если оно у него есть или было, а, кажется, никого не миновала чаша сия). Их множество видов, и любое – практически неодолимо.

Почему я зацепился глазами за это высказывание о бесконечно толстеющих людях? Потому что, кажется, это прекрасное определение того, как работает структуризация времени вообще. Структуризация, основанная на чувстве вины и стыда.

Человек не выдержал экзамен.

Я – тупая корова. (Голос мамы: да, и ты виновата в том, что ты тупая, на тебя возлагались такие надежды, а все прахом, что ты опять мычишь там в свое оправдание! Тебе не положено ничего хорошего, потому что ты – тупая корова!)

И вот человек сидит в этом день, сидит два, берется за учебник, а не может отвлечься от заезженной пластинки – тупая, тупая, — не может сосредоточиться, валит пересдачу.

Или – вот чудо – не валит. Но ценой гораздо больших усилий, чем все остальные в группе. Почему? Потому что тупая корова, подсказывает привычное чувство вины.

А на самом деле потому, что у него было гораздо меньше времени. Восемь-десять часов в сутки уходило на тупую корову и невозможность сосредоточиться.

Имея накатанную колею чувства вины, человек съезжает в нее отовсюду – очень часто не потому, что действительно виноват, а потому, что конкретно с этим чувством вины он уже сжился, оно ему по размеру и по росту, есть целый набор действий или эмоций, которые можно испытывать в этой колее. Он занят. И у него нет времени на то, чтобы заниматься чем-то еще.

Если человека приучили, например, испытывать чувство отвественности за промахи родителей, причем приучили агрессивно, он будет постоянно чувствовать вину за то, что он бесполезное, никому не нужное существо. Если свой страх неудачи родитель вымещал на ребенке – я из-за тебя пошел зарабатывать деньги на матрешках, а мог бы, между прочим, стать великим художником! — ребенок, скорее всего, прекрасно приспособится к тому, чтобы добывать минимальные блага жизни, но не двинется дальше по той простой причине, что ничего большего никому не нужно, и будет одновременно испытывать чувство вины и стыда всякий раз, когда займется чем-нибудь для себя – он и так бесполезное, никому не нужное существо, у него нет права на подобные занятия.

И хорошо, если он научится заниматься тем, что нравится ему, тайком от родителей.

И даже в этом случае – у него будет очень мало времени на эти занятия, потому что вместо того, чтобы разобраться с родительским унаследованным страхом неудачи, он будет разбираться с чувством вины. А с чувством вины можно разбираться бесконечно, потому что на самом деле его нет.

Если девочке бесконечное количество раз повторяли, что все мужчины – животные и мудаки, то, потерпев первое же фиаско в отношениях (неважно, какой глубины будет это фиаско), она будет разбираться с чувством вины перед мамой, которая была права, а не с тем, что не умеет строить отношения.

Если мальчику постоянно объяснять, что быть отличником – это хорошо, а все остальное – очень плохо, и он будет последней свиньей, если принесет четверку, то при любых неудачах в жизни первое, о чем он будет думать – «я недостаточно старался». И очень нескоро перейдет к реальному анализу ситуации.

Еще больше времени забирает чувство вины, вывернутое на окружающих. Если у человека в его неурядицах виноват кто-то извне – он проведет в этом чувстве очень много времени, все, кто сталкивался с чувством жалости к себе, знает, сколько времени оно забирает. Практически все время, какое есть – тратится на то, чтобы раз за разом повторять себе «я прав, а NN – нет», хотя, казалось бы, достаточно сказать это один раз. И в этом случае докопаться до истины еще тяжелее, потому что к этому нет вообще никаких позывов, и так все ясно, раз я прав.

Все это берет очень много времени. И в какой-то момент обнаруживаешь, что ничего не успел.

Чувство вины, не давая заниматься прямым анализом ситуации, пожирает время. То, которое могло бы пойти на учебу чему-то действительно интересному. На то, чтобы написать книгу. На то, чтобы научиться танцевать, шить, ковать оружие, рисовать, да мало ли.
Если человек, постоянно испытывающий чувство вины или стыда, сядет и посчитает, сколько часов у него в день в чистом виде ушло на работу или учебу, он будет очень удивлен. (И, скорее всего, опять начнет обвинять себя или окружающих.)

А самое скверное, что выхода из этого заколдованного круга практически нет.

Только если каждый раз, когда чуешь, что приходишь к знакомым эмоциям – брать себя за шкирку и макать в какие-то другие. Ставить себе будильник – час работаю, пятнадцать минут жалею себя, потом опять час работаю, а не наоборот. (Если станет смешно от самого себя – это будет наилучший результат.)

А, впрочем, не знаю. Я только вижу, что эта штука пожирает время почище компьютерный игр, а самое главное – уводит от настоящей проблемы. Потому что настоящую проблему нужно решать, а что можно сделать с чувством вины или стыда? Только испытывать.