Основной диагностический инструмент психиатрии – клинико-психопатологический метод, включающий тщательное изучение анамнеза, беседу с пациентом и отдельно – с его ближайшими родственниками, сопоставление субъективных жалоб (или их отсутствия, что тоже не редкость) с имеющимися анамнестическими сведениями, наблюдениями среднего и младшего персонала за поведением больного (если пациент госпитализирован); анализ мимики, речи (темп, содержание, словарный запас, целенаправленность, соотношение спонтанной и отраженной речи, логико-семантическая адекватность суждений и мн.др.), степени критичности пациента, динамики состояния в ходе терапии. Во многих случаях целесообразным, очень информативным (в плане оценки состояния основных психических функций) и потому необходимым является экспериментально-психологическое обследование.

Большое значение в диагностике депрессий, – да и в современной медицине вообще, особенно в дисциплинах психоневрологического направления, – имеют клинические шкалы. Они представляют собой бланк с перечнем симптомов, признаков, значимых феноменов, выраженность каждого из которых врач оценивает в баллах, – или же, в анкетно-опросном варианте, оценивает сам пациент. Общая сумма, а также суммы по отдельным группам или рубрикам, позволяют судить о степени тяжести состояния и о структуре симптоматики (например, о доминирующих переживаниях – тоска, тревога, фиксированность на здоровье и т.п.). Одной из первых таких шкал, получивших широкое распространение во всем мире, стала шкала Гамильтона (1960) – обширная, подробная и включающая множество психопатологических феноменов. Она применяется по сей день; в то же время, разработано множество других инструментов такого рода, более компактных и в какой-то мере отражающих патоморфоз депрессии (патоморфоз – тенденция к изменению типичной клинической картины заболевания с течением времени).

Следует, однако, заметить, что применение подобных формализованных диагностических инструментов, незаменимых в масштабных научных или скрининговых исследованиях, в клинике может привести именно к формализму, к недооценке сугубо индивидуальных характеристик и нюансов. Поэтому окончательный клинический диагноз никогда не устанавливается на основе одной лишь шкалы или опросника: во всех случаях это серьезная кропотливая работа лечащего врача, требующая учета массы факторов и показателей, а иногда и коллегиального клинического разбора или кафедрального консилиума.

В последнее время в публикациях, в т.ч. отечественных, вопрос о диагностике или, вернее, о распознавании депрессий (особенно атипичных или диссимулируемых, т.е. умышленно скрываемых пациентом по тем или иным мотивам) поднимается в аспекте смещения модели оказания медицинской помощи к амбулаторным формам. Врач общей практики действительно должен быть хорошо подготовлен к тому, что депрессивное расстройство, причем значительной выраженности, может скрываться за сугубо терапевтическими (гастроэнтерологическими, кардиологическими и т.д.) жалобами, особенно если они не подтверждаются объективными исследованиями, и это вовсе не симуляция, не аггравация (утрирование симптоматики) и не попытка реализовать потребность «хоть в ком-то, кто выслушает, поймет и поговорит» (а выглядит порой именно так). Депрессия многолика, изменчива и коварна, но, повторим, в любом случае она подлежит медицинскому вмешательству: его отсутствие может закончиться очень печально.